Старение

Она никогда не играла старух, возраст существовал для нее лишь в той мере, в которой его можно было преодолевать. Никаких других отношений между ними не существовало.

Возможно, именно поэтому она отказалась сниматься в биографическом фильме о ней и об Александрове. Это выглядело странно — фильм об Орловой без Орловой. Однако она сказала мужу свое твердое «нет», и поспорить с этим было нельзя.

— Как хотите, Григорий Васильевич, но я в этом участия не принимаю. Если вам это нужно — пожалуйста, я в кадре не появлюсь. Это решено.

На дни съемок она просто уезжала из дома.

За кадром голос рассказывал о любимых вещах Любови Петровны, о том, как она проводит вечера. Сама Орлова в этом фильме была призраком.

Когда снимался английский фильм «Люба и Гриша» — также при жизни главных героев, — Орлова тоже отнеслась к этой затее без энтузиазма, однако на съемки все же согласилась, хотя ее отношение к подобным киноисториям было высказано в четкой формуле: «Мое творчество известно всем, моя жизнь не касается никого».

Она была легка на подъем и много ездила с концертами — причем по самым отдаленным городам. Там ее любили вне зависимости от возраста. К тому же это был ощутимый источник дохода. Нужно ведь было платить шоферу, домработнице, кухарке, сторожу. К тому же потребовалось много денег на переезд и обустройство новой квартиры: в 1966 году супруги переехали на Большую Бронную. Здесь тоже было четыре комнаты, как и в прежней квартире, только потолки существенно ниже. Зато место нравилось: из окон виден памятник Пушкину, до театра рукой подать, можно дойти пешком. Однако старая квартира была все же лучше, и Любовь Петровна потом жалела о переезде. Складывается впечатление, что супругам просто не хотелось возиться с ремонтом, и они предпочли получить квартиру в новостройке.

Во время своих концертных поездок она проявляла себя настоящей аристократкой. При любых «накладках» — сломалась машина, в артистической холодно, лифт в гостинице не работает, того не предусмотрели, это забыли — Любовь Петровна вела себя достойно, без всяких капризов. Даже с журналистами общалась спокойно, хотя те часто огорчали ее, украшая свои репортажи банальностями вроде «Годы наложили на знакомое лицо свой отпечаток, но Любовь Орлова по-прежнему радует зрителей своим нестареющим мастерством».

Меж тем годы все шли, а работы больше не становилось... Когда в поздравительной юбилейной статье об Орловой был упомянут возраст — 70, она только сказала с всегдашней своей краткостью: «Удивительно неучтиво». Воспитание не позволяло ей сказать больше.